…верую, Господи! Помоги моему неверию!

Люди по разному приходят к Богу. Кто-то с детства приучен родителями или, как часто было в бывшем СССР, бабушкой ходить в церковь, креститься, молиться, кто-то в тяжелейших душевных обстоятельствах ищет помощи и опоры и начинает молится и получает по молитве облегчение, а поэтому и принимает Евангелие, кто-то чувствуя бездуховность и жестокость современной жизни, современного общества ищет твердые основания для добра и находит, что только абсолютная сила и абсолютная любовь может дать эти основания, то есть Господь Иисус Христос, а без него желание делать добро остается чисто субъективным устремлением, зависящим от экономической ситуации, социального положения и статуса человека, национальной принадлежности, идеологических воззрений и т.п. Но, приходя ко Христу разными путями люди обретают самое главное, чего недостает человеку, живущему в какой угодно эпохе и в какой угодно стране: опору перед лицом зла и смерти и надежду на жизнь, но не мимолетную однодневную жизнь мотылька, а на Жизнь Вечную.
 
Хотелось бы, однако, в этой небольшой заметке коснуться другой категории людей, которые также часто ищут Бога, но для которых эти поиски во много раз тяжелее и путь даже более тяжек, чем для многих других, так как легко с детства принимать Бога как данность и ходить в церковь и во сто крат тяжелее будучи в зрелом возрасте и неся на себе отсвет многолетней атеистической пропаганды и воспитания, которые проводились в СССР, сломать все же все перегородки в душе и в разуме и открыть путь Христу в свое сердце. К этой категории можно отнести представителей интеллигенции, достаточно сведущих во многих научных вопросах или же самих занимающихся какой-то научной деятельностью. Люди такой умственной направленности, а среди них врачи, экономисты, биологи, физики и т.д., привыкли считать, что природа – это, по определению Бенедикта Спинозы, субстанция-субъект, causa sui, причина самой себя. Такая природа самодостаточна, живет и изменяется по своим собственным законам и не нуждается не только в Творце, но и хотя бы в первотолчке, которым Бог мог сотворить природу и ее законы, в последствии же не вмешиваясь в их действие, как думали деисты (например, И.Ньютон). Про такую природу часто говорят так: “хорошо природа придумала…”, “этого требуют законы природы…” и т.п.
 
Для людей, которые привыкли так думать нужны особые доказательства существования Божия, они не могут в принципе или им очень трудно признать свидетельства личного характера о том, что тот или иной человек познал Богообщение на своем личном жизненном опыте, что ему Христос открылся как живой, сущий Бог. Таким людям нужны четки логические, то есть научные доказательства того, что Бог есть. Без этого они не смогут открыться ему и уверовать. Даже, если уже на глубоком уровне интуиции и подсознания у человека загорается тихий и теплый огонек веры, “верхняя” часть души, разум, рассудок продолжают настойчиво твердить о том, что все доказательства существования Бога являются темными, двусмысленными, не подтвержденными независимыми источниками, что исповедь и молитва – это не реальный разговор души с живым Богом, а просто род самопсихотерапии, когда человек просто настраивает себя так, что высказывает в молитве наболевшее и тем самым облегчает свое состояние, а потом принимает это за действие “божьей благодати”.
 
Признаться, и автор статьи принадлежит к категории таких людей. На собственном опыте я убедился, что вера есть не только радость соприсутствия Христа, но еще и тяжкий крест жестоких сомнений, внутренней борьбы и малодушия. Только Господь настолько сильно вошел в мою жизнь, так ярко проявил Свою силу, что я дал себе зарок: какие бы сомнения меня не беспокоили, кто бы и как ни пытался объяснить все то, что произошло со мной в течение последнего года какими-то светскими причинами, я не дам загасить тихий и теплый огонек веры, что становится все ярче и сильнее. Но мне хотелось бы помочь другим людям такого же умственного и душевного склада понять, что и на уровне рассудка, на уровне научного познания также есть основания для того, что бы не отталкивать Христа только потому, что в учебнике по физике не описано, как Господь создал в первый день творения свет еще до того, как Он же затеплил на тверди небесной звезды, солнце и луну.
 
Если поближе присмотреться к строю мысли образованного атеиста и материалиста, то можно увидеть, что его убежденность в том, что Бога нет, держится на том, что наука до сих пор нигде не нашла Бога. Ни медицина, ни биология, ни физика не сделали такого эксперимента, в котором бы с помощью особых приборов зафиксировали действие благодати Божьей или присутствия Духа Святого. Еще ни разу в датчиках ускорителей треки элементарных частиц не сложились в лик Христа. И это веское основание не верить в Бога. Вопрос только в том, насколько оно веское? Попробую изложить свои соображения по этому поводу.
 
Любой ученый, любой интеллигентный человек не может объять необъятное, не может владеть квалифицированными знаниями во всех науках, поэтому мировоззрение каждого формируется на основании неких опорных точек, каждая из которых – это наиболее яркий и интересный факт о природе мироздания, предложенный разными науками, к большинству которых человек не имеет прямого отношения. Так я – экономист, мои познания в теоретической физике весьма поверхностны, но я приблизительно представляю себе основы теории относительности, квантовой физики, космологии. Также скудны мои знания в области биологии, но я представляю себе как происходит процесс синтезирования белка в клетке, как молекула ДНК передает генетическую информацию и каковы последние открытия в области антропологии и т.д. Именно на таком фрагментарном знании держался и мой атеизм, который сформировал (причем совершенно сознательно, то есть продуманно, и продуманно до мелочей) несколько опорных, базовых положений, без которых он просто перестал бы быть четким и ясным мировоззрением и пришлось бы его переделывать или заменять другим. Что собственно и произошло. Об этом я и хочу рассказать.
 
* * *
 
На территории СНГ, наверное, единственная передача, которая не сделана как шоу и в которой серьезные ученые, а не какие-то шаманы и астрологи, имеют возможность сесть перед камерой и в течение сорока минут рассказывать о последних достижениях и проблемах своей отрасли, является передача А.Гордона, которая идет после часа ночи на канале НТВ-Мир. Она шла в свое время сразу после вечерних новостей НТВ, но видимо такие серьезные вещи не приносят высоких рейтингов и доходов руководству канала и ее убрали на более позднее время. Вот на эту передачу, точнее на стенограммы бесед с учеными, которые можно найти на сайте www.gordon.ru, я и буду чаще всего ссылаться .
 
Итак, вот эти “опорные точки” моего атеизма, которые я буду называть утверждениями. Первое утверждение: “библейская картина сотворения мира является ложной. Бог не мог сотворить мир за шесть дней и более того, порядок сотворения мира является неверным в книге Бытие: свет рождается в атомах, которые светятся, проходя процессы ядерных превращений в звездах, а согласно Библии Бог сначала в первый день создал свет, а звезды, солнце и луну создал только на четвертый день”. Такое утверждение известно давно. Помню, как еще в девятом или десятом классе школы (это была вторая половина 80-х гг.) наша учительница физики, в тот момент когда мы проходили тему ядерная физика (как точно тема называлась уже не помню), привела нам именно это “доказательство” небытия Божия. Но вот что я обнаружил, когда читал одну из интереснейших бесед А.Гордона “Квантовая космология” (запись от 05.08.03) с физиками-теоретиками А.А.Грибом и М.Л.Фильченковым . Они так описывают первые мгновения существования нашей Вселенной после Большого Взрыва:
 
“Сначала некоторым образом возникло пространство и время. Что это такое, об этом будет рассуждать квантовая космология. Однако это пространство было пустым. Впрочем, оно не совсем было пустым, а именно: если мы считаем, что была эра инфляции или де Ситтера, о которой сейчас только говорил Михаил Леонидович, это было пространство, наполненное особой пустой материей. И что любопытно, мы имеем некий комментарий книги Бытия в Библии. Если вы помните, там было сказано: в начале сотворил Господь небо и землю, земля же была безвидна и пуста. Так вот эта пустая материя безвидна, потому что света еще нет. Она пустая, потому что это вакуумное вещество. Это удивительно точное популярное выражение того, о чем мы сейчас говорим. Итак, ранняя Вселенная – это Вселенная пустая в смысле обычной материи и в ней нет света. Затем возникает свет. Это тоже удивительный комментарий, потому что мы знаем, что после Земли безвидной, пустой было сказано “и да будет свет”. До создания звезд. То, на чем споткнулся Смердяков в “Братьях Карамазовых”, если мы вспомним. Когда он читал Библию, он прочитал, что сначала был создан свет, а потом звезды. Он сказал, как это может быть? Как может быть свет без звезд? После чего сказал, что не в правду все написано. Вот современные Смердяковы должны быть очень осторожны с книгой Бытия.
 
Потому что мы вдруг обнаруживаем, что на самом деле сначала был свет, а звезды возникли потом. Итак, ранняя Вселенная, что она собой представляла? Это был свет, и в ран¬ней Вселенной возникли первые элементарные частицы [выделение мое – М.Ф.]. Этим за¬ни¬мались мы – я и моя группа, начиная с середины 60-х годов. Тогда мы занимались вопросом о рождении частиц в ранней Вселенной. Гравитационное поле ранней Вселенной было очень сильно. А физике известно, что сильное поле может рождать в основном пары – частицы и античастицы. И наши вычисления показали, что эти пары, если брать тяжелые частицы с особой массой, так называемое действительное объединение, действительно могут дать то самое число частиц, которое мы сегодня видим и наблюдаем в космологии. Это число называется числом Эддингтона-Дирака. То есть в ранней Вселенной не было этих частиц. Поэтому не было вблизи того, что называют началом Вселенной, не было бесконечной плотности вещества, потому что его просто не было. Оно возникло потом, это вещество. Оно возникло в виде элементарных частиц”
 
Разве не удивительно, что три тысячи лет назад не знающие никакой квантовой физики древние евреи смогли столь точно заглянуть в прошлое не только своего племени или государства, а всего мироздания? Так ли уж наивна их детская сказочная картинка, которая сохранилась на первой странице книги Бытие? Но как они могли познать то, к чему коллективный разум ученых пришел спустя три тысячи лет после столетий напряженных поисков и сотен экспериментов?
 
Но более того, сам вывод ученых-космологов о том, что у Вселенной было начало, до которого не было ни времени, ни пространства, ни материи, ни света, то есть Большой Взрыв, уже должно очень резко колебать устои атеизма, ведь согласно Спинозе-Марксу-Энгельсу-Ленину и советским философам Вселенная (=материя) не может иметь ни начала ни конца, она может меняться, переходить их одного состояния в другое, но не начинаться и не кончаться. Но сама же материалистическая космология и физика показывает, что было начало и должен быть конец. А это уже должно настораживать.
 
Второе утверждение: “человек произошел от высокоразвитой обезьяны-примата, а не был создан Богом и поселен в саду Эдемском, то есть в раю. Человечество не могло произойти всего от двух человек”. Это также достаточно сильный контраргумент против бытия Божия. Но попробуем разобраться. Возьмем стенограмму беседы с докторами биологических наук Э.Хуснутдиновой и Л.Животовским “Генетическая история человечества” от 04.03.03. Речь идет в этой беседе о биологической истории человечества, как она восстанавливается генетиками. Так вот, генетики проследили с помощью определенных методов до самой древности, где появился человек и как он заселял Землю. Выяснилась следующая картина (все неточности рассказа связаны только с моим собственным изложением беседы). Человек разумный, homo sapiens, появился приблизительно сто тысяч лет назад в Африке, причем количество особей нашего вида было крайне мало по отношению к численности всех остальных животных, не более нескольких тысяч. Попросту говоря, сто тысяч лет назад в Африке появилась очень маленькая группка людей, при росте этой группы гены родителей перемешивались в клетках детей, но в силу, как считается, случайностей вероятностного характера, в генетическом аппарате всех последующих поколений, после одного-двух, присутствует ДНК, унаследованная от одной женщины, которую ученые назвали “митохондриальной Евой”:
 
“Л. Ж. – Я хотел бы сказать пару слов о митохондриальной Еве еще раз. Действительно, сейчас все ученые согласны с тем, что современное человечество произошло от изначально небольшой группы особей, в несколько тысяч. С этим, в принципе, согласны все. Но когда начинают говорить о митохондриальной Еве, возникает чувство, что эта Ева одна. В чем же тут соответствие? Допустим, у нас было пять тысяч женщин, пять тысяч мужчин, итого десять тысяч особей в прапопуляции вообще. Они все участвовали в этой репродукции, у кого-то было больше детей, у кого-то меньше. И каждый имел свою митохондриальную ДНК от матери, но она была не очень разнообразная, потому что численность была малая. Далее, какая-то мать имела больше детей, а другая меньше, значит, в следующем поколении ее тип будет превышать остальные. Получается как бы стохастический процесс, где одни типы могут увеличиваться в численности ДНК, другие уменьшаться. Дальше они мутируют, то есть меняются. Так вот, если мы возьмем все нынешние ДНК, то окажется, что они сходятся к изначальному типу одной из этих женщин.
 
А. Г. – Победительницы.
 
Л. Ж. – Да. Но это не значит, что остальные не внесли свой вклад в генофонд. Они его внесли, и поэтому у нас есть не только митохондриальная ДНК, но у нас есть и ядерный геном, у нас есть аутосомные гены, где комбинируется вся наследственность. То есть они все внесли в нашу эволюцию вклад.
 
А. Г. – Но прослеживаем мы это по митохондриальному методу?
 
Л. Ж. – Да. За счет того, что у нас сегодня митохондриальность идет по материнской линии, создается впечатление, и так оно действительно есть, что все произошли от одного митотипа. Но это не значит, что в основании всех наших нынешних популяций была только одна женщина”
 
Исходя из этого можно ведь предположить такую картину. В Библейском сказании о рае и сотворении человека древние евреи могли своими, то есть человеческими средствами, а значит грубо и несовершенно, отразить вполне реальный процесс, которым Бог привел к жизни эту небольшую популяцию homo sapiens, причем состояние этих перволюдей в то время в Африке было самодостаточным, то есть как бы райским, и именно одна женщина и вполне реальный один мужчина были генетическими предками всех людей как людей, а потом нечто нарушило это равновесие и человек покинул свой очень удобный и уютный мирок и началась история со всем ее злом, жестокостью и понадобилось чтобы Господь Сам сошел к своим творениям, показав им снова свет и указав путь к спасению. Такая логика не требует думать, что сад Эдема был конкретным огороженным участком земли где-то в Междуречьи, но само понятие рая вполне могло отражать реалии доступным для первых писцов, записывавших Библию, образом.
 
Третье утверждение: “многие места Ветхого Завета указывают на многобо¬жие (политеизм) древних евреев, а монотеизм и вера в Яхве как единого Твор¬ца всей Вселенной сложилась у них позже. К началу завоевания Древней Па¬лестины коленами Израилевыми евреи были еще язычниками-полите¬ис¬та¬ми. Это видно прямо из первой страницы первой книги Ветхого Завета, книги Бытие, в которой, если посмотреть непереведенную на русский язык фразу на иврите, словосочетание “Дух Божий” написано как “руах элохим”, что в точном переводе звучит “духи божьи”, так как в единственном числе слово “бог” должно писаться как “эль”, а окончание –им указывает на множественное число”. При осмыслении этого утверждения должен был бы возникнуть вполне справедливый вопрос: а почему собственно позже евреи-монотеисты на заменили выражение руах элохим на руах эль, если Ветхий Завет – это некое синтетическое создание многих поколений еврейских раввинов, которые переписывали мифы своего народа, подчищая их и выстраивая в соответствии с требованиями своего политического момента? На это советские, и наверное все остальные, атеисты отвечали в том роде, что миф, записанный как книга Бытие, слишком хорошо был известен евреям и его никак к моменту записи на свитках, нельзя было переделать.
 
Такой ответ равносилен тому, как если бы кто-то, описывая Великую отечественную войну, начал бы с того, что Советский Союз напал на Гитлеровскую Германию, а потом ничтоже сумняшеся стал бы излагать действительную последовательность событий. Как могли раввины, столь ревностно утверждавшие примат монотеизма, иудаизма среди евреев, оставить прямо на первой странице первой книги Торы прямое указание на то, что в абсолютно противоположно их религиозным воззрениям, то есть на то, что богов было “много”?
 
Но это полная ерунда. В книге А.И.Осипова “Путь разума в поисках истины” начало главы IX посвящено опровержению положения о том, что древние евреи были политеистами, в котором утверждается, что окончание –им в иврите служит не только окончанием множественного числа, но и указанием на превосходную степень чего-либо, на его всеобщность. Так вода над которой витал Дух Божий передана словом маим, где, ма – вода, а –им окончание, означающее множество вод (в иврите нет слова “вода” в единственном числе, оно всегда произносится во множественном как в русском “брюки” или “очки”) указывающее на всеобщность, всеохватность слова вода, то есть его надо переводить не просто как вода, а скорее как воды, что в Синодальном переводе и сделано. Точно также там употребляется слово шамаим, обозначающее небеса.
 
Более того, я очень подробно расспрашивал своего друга, который живет в Израиле о том, как перевести слово элохим на русский язык, какова его структура. Он однозначно сказал, что это слово никак нельзя переводит на русский во множественном числе и даже прислал мне ксерокопию первой страницы Торы, где есть запись на иврите и перевод на русский, осуществленный иудаистами. Вот эти строки:
 
Книга Брейшит
 
Глава Брейшит
 
1 /1/ В НАЧАЛЕ СОТВОРЕНИЯ ВСЕСИЛЬНЫМ НЕБА И ЗЕМЛИ, /2/ КОГДА ЗЕМЛЯ БЫЛА ПУСТА И НЕСТРОЙНА, И ТЬМА НАД БЕЗДНОЮ, А ДУХ ВСЕСИЛЬНОГО ПАРИЛ НАД ВОДОЮ, /З/ СКАЗАЛ ВСЕСИЛЬНЫЙ “ДА БУДЕТ СВЕТ”, И СТАЛ СВЕТ. /4/ И УВИДЕЛ ВСЕСИЛЬНЫЙ СВЕТ, ЧТО ОН ХОРОШ, И ОТДЕЛИЛ ВСЕСИЛЬНЫЙ СВЕТ ОТ ТЬМЫ /5/ И НАЗВАЛ ВСЕСИЛЬНЫЙ СВЕТ ДНЕМ, А ТЬМУ НАЗВАЛ НОЧЬЮ И БЫЛ ВЕЧЕР, И БЫЛО УТРО ДЕНЬ ОДИН [ПОДЧЕРКНУТО МНОЙ – М.Ф.]
 
Что же выходит? Древние евреи, похоже, были все время монотеистами, правда достаточно часто отпадали от веры в Единого Творца. Это очень важный факт, так как в советские атеистические времена напрочь отвергалась как буржуазная выдумка эксплуататоров и попов теория о первоначальном монотеизме всех народов и утверждалась первичность именно политеизма, который в конце древности эволюционировал в религии “одного бога”. Но если это не так, если найдутся доказательства, указывающие на прямо противоположные факты, то это опять же поколеблет важнейшее основание атеизма. И такие доказательства уже есть. Так в стенограмме передачи Гордона от 14.08.03 представле¬на беседа с историками, докторами исторических наук А.Зубовым и Э.Кор¬мы¬ше¬вой, которая называется “Боги Древнего Египта”. Эта беседа заслуживает того, чтобы быть приведенной здесь полностью (убраны лишь второстепенные подробности):
 
Александр Гордон: – …тогда я реально понял, что такое монотеизм. Это когда нет ничего кроме человека и чего-то, что должно быть отождествлено только… Нет духов огня, воды и т.д. И для меня всегда было загадкой, как классически выстраивается эволюция религии от политеизма к монотеизму? У меня внутри сидел какой-то маленький бесенок, который говорил, что должно быть наоборот, что приход к монотеизму после политеизма – это некий следующий шаг, который делает человек на пути преодоления многих соблазнов, что вначале все равно должно быть что-то одно. И ничего у меня не было кроме этих своих интуитивных убеждений, подтверждение которых я потом услышал от одного очень уважаемого раввина из Израиля, который, не ссылаясь, правда, ни на какие источники, тоже сказал мне, что “да, все-таки сначала был монотеизм, потом политеизм, а потом монотеизм”, имея в виду “настоящий” монотеизм.
 
Я, когда готовился к сегодняшней программе, подумал, неужели я, наконец-то, буду прав, да еще и получу какие-то доказательства этого?
 
Элеонора Кормышева: – Думаю, что вы их получите. Поскольку сегодня как раз здесь перед вами люди, очень любящие и интересующиеся, и занимающиеся профессионально египетской религией, и пришедшие к тому, что египетская религия на самом деле не политеистична, как это пишут в учебниках часто, как это порой приходится слышать и от наших оппонентов – очень уважаемых людей и ученых. Но в данном случае сегодня перед вами те, которые египетскую религию рассматривают именно таким образом.
 
Если говорить о себе, то я пришла к этому. Начиная заниматься египетской религией, конечно, я ее воспринимала так, как это было написано в наших учебниках, что она политеистична. И уже прочитав источники и прикоснувшись по-настоящему и к культуре, и к религии, я ее представляю совсем иной. Почему так? С одной стороны, конечно, и пожалуй, самое главное, это тексты, в которых, как представляется, это написано. В них совершенно ясно, и таких текстов довольно много, представляется творение, пусть оно осуществляется разными способами, но, в конце концов, оно происходит всегда из единого начала. И существует некий бог-творец.
 
И существует представление, что, кстати, довольно хорошо описано в египетских источниках, представление и о творении, и о конце мира. И меня, например, глубоко взволновали эти строки о конце мира, написанные в 175 главе “Книги мертвых”, где говорится о том, что “Земля снова станет океаном, и станет морем, как было вначале, а меня не увидит, не узнает ни один человек, и не увидят боги”. И этот момент – не увидят боги. Думая над этой фразой очень долго, я здесь ощутила присутствие некого света, как творческого начала – не увидеть значит не существовать. “Увидеть”, то есть свет прольется на то существо и на саму жизнь.
 
Вот это, пожалуй, стало для меня ключевым. И затем, читая тексты самых разных эпох, составленные самыми разными авторами и школами, я все больше и больше находила подтверждение именно этой идее. И, в конечном счете, мое глубокое убеждение, что множество, великое множество богов и удивительное единство человека с природой (может быть, я слишком египтоцентрична, я слишком люблю эту страну) – такого, кроме как в Египте, мне кажется, не было нигде. Но за всем этим стоит единый Творец, все остальное – лишь иерофания его творения. Вот так мне представляется египетская религия, а точнее, египетские боги, та тема, на которую мы сегодня говорим.
 
А.Г. – Вы придерживайтесь той же точки зрения?
 
Андрей Зубов: Знаете, Александр, когда вы сказали о своей интуиции в египетской пустыне ночью, я сразу же вспомнил, что та же интуиция, не знаю, слышали вы об этом или нет, посетила когда-то Владимира Соловьева, который лет 130 тому назад ночью вышел в пустыню близ Великих Пирамид и пережил очень сходные чувства.
 
А.Г. – Видимо, это универсальное воздействие пустыни…
 
А.З. – Универсальное действие пустыни как таковой, на умного, глубокого человека, задумывающегося о сущности бытия. Мой путь был намного менее поэтичным. Я занимаюсь сравнительным религиеведением и занимаюсь религиями древнего, доисторического человека. Палеолит, неолит. Изучая этот предмет, я все более и более убеждался, что мы не можем говорить о политеизме там. И говорить вообще, о всей этой классической схеме, которую предложил когда-то Эдвард Тэйлор и которая вошла в сознание наших составителей школьных учебников – сначала был анимизм, потом политеизм, потом монотеизм. Это, в общем-то, абсолютно умозрительная схема, которая исходит из мысли, что когда-то не было вообще ничего, никакой религии, а потом человек ошибочно пришел к тому, что у него есть душа, независимая от тела, и дальше пошло-поехало.
 
Так вот, у нас нет ни одного доказательства того, что древний человек был политеистом. Но есть много доказательств, что он был монотеистом. Однако мы сейчас не будем говорить о религии доисторического человека, это особая большая и очень интересная тема. Но чтобы проверить так это или не так, надо было, конечно, обратиться к древнейшим письменным текстам. Потому что религия – это такая штуковина, что на археологическом материале ее пощупать очень сложно. Духовное мало отпечатывается в материи, хотя отпечатывается, безусловно.
 
И отсюда особенно ценны египетские тексты. Почему? Египетские тексты практически синхронны текстам месопотамским, и более древних текстов у нас нет. Если говорить об устной трансляции, то я придерживаюсь мнения, что и Веды, особенно Ригведы практически синхронны Текстам Пирамид (около 2500 лет до Р.Х.). Но многие ученые это отрицают, считая их более молодыми. Как бы там ни было, египетские тексты сохранили до нас, донесли до нас то, чего нет в Месопотамии. Жители Месопотамии боялись наиболее глубокие религиозные интуиции доверять письменному слову, мертвой букве. Поэтому писался в основном эпос, законы, но не писались священные тексты, то есть то, что мы сейчас бы назвали литургическими, богослужебными текстами. А Египтяне почему-то не боялись этого делать. И, более того, египтяне само письменное слово называли “меду нечер” – “слово Бога”. То есть и наше, от греков, слово “иероглиф”, “священное начертание”, оно практически является калькой этого египетского “меду нечер”.
 
Именно из Египта до нас дошли наиболее глубокие, сокровенные, религиозные тексты третьего тысячелетия до Рождества Христова. Это Тексты Пирамид. До того в пирамидах и гробницах практически ничего не писалось кроме ритуальных формул. И кроме так называемых заупокойных биографий. А до этого не писалось вообще ничего кроме имени. Первое, что стали записывать в египетских гробницах, это имя, это где-то 32 век до рождества Христова, конец 4-го тысячелетия, так называемая гробница У-Джа в священном Абидосе.
 
Эти древнейшие тексты, безусловно, говорят о монотеистической направленности египетской веры. Но в то время говорили на очень непростом для нас, символическом и метафорическом языке, который в некотором роде знаком современному читателю лучше, скажем, по, германским эдам и сагам Скандинавии. Очень сложный текст, с наложенными одна на другую метафорами, которые тяжело уяснить. Отчасти то же самое мы встретим и в Ведах. Поэтому, более поздние тексты, тексты второго тысячелетия до Рождества Христова, здесь будут для нас наиболее очевидны. Я сейчас возьму текст 13-14-й династии, это папирус Булак. И вы послушайте, как звучит этот текст. Это гимн, молитва богу Творцу, тому самому, о котором Нора совершенно верно сказала, что много было иерофаний, много проявлений, но за всем этим стоял единый Творец. Никогда египтяне не говорили, что у мира много творцов. А по сути говоря, монотеизм от политеизма отличается тем, что монотеизм говорит о едином Творце, а политеизм вообще эту идею творения выносит за скобки. Он об этом не говорит, игнорирует проблему творения.
 
Так вот очень древний гимн, 1775- 1675 год до Рождества Христова. Он звучит так:

Сладость Твоя в северном небе,
добротой Твоей исторгаются души.
Любовью Твоею слабеют руки.
От красоты облика Твоего немеют персты.
И в видении Тебя забывают о себе сердца.
Ты единственный, сотворивший все, что есть, сокрытый, единый, создавший все сущее.
Из очей Твоих произошли люди, а устами Твоими вошли в бытие боги.
Создал Ты траву на пользу скоту и плод древесный для человека.
Соделал Ты так, что имеет рыба жизнь в реке, а птица, паря в поднебесье.
Ты даешь дыхание тому, кто в яйце, жизнь сыну улитки.
Комар живет благодаря Тебе. Червь и муха по образу, который Ты дал им.
Снабжаешь Ты всем потребным мышей в норах, даешь жизнь летучим существам на каждом древне.
Слава Тебе, сотворившему все это, сокрытому, единому, со множеством рук,
Бодрствующему ночью, когда все люди спят, взыскующему доброго для творений Своих.
Сокрытый, пребывающий во всем. Полнота и высота небосклона.
Ничтожны все молитвы, когда глаголют – слава Тебе, истощившему Себя нас ради.
Привет Тебе, сотворившему нас. Хвала Тебе за все творение твое.
Хвала Тебе за все чужеземные страны,
От высоты небесной до преисподних земли, до бездн зеленого моря.

Безусловно, это – монотеистический текст, по-моему, потрясающей силы. Если бы у нас было очень много времени, можно было бы читать много текстов. Это далеко не единственный.
 
Э.К. – Действительно, наверное, возникнет вопрос, а все-таки, как нам быть с великим множеством египетских богов? Мы уже сказали и согласны совершенно, что это есть не что иное, как иерофания Творца. Но посмотрим на образный ряд. Ведь египтяне дали нам два великих явления их культуры. Это тексты письменные, по которым мы узнаем, что они думали, как они себе представляли мир. Но второе, не менее ценное, – это изобразительный ряд, который читается. Он читается и сам по себе, и порой, конечно, тексты дополняют образ, либо образ раскрывает то, что не совсем нам понятно в текстах. Если сейчас мы с вами посмотрим хотя бы несколько изображений, малую долю изображений египетских богов, мы представим себе, почему египтяне имели такое количество богов, как они относились к окружающему миру…
 
Перед нами бог Птах. Я думаю, что сегодня мы еще вернемся к этому замечательному образу, потому что это Бог, который создал мир словом. Он замыслил свое творение, поместив его в сердце. Поскольку по египетским представлениям сердце считалось вместилищем разума, а, скажем, не человеческий мозг. Но далее он творил словом, он произносил вещи, и они начинали существовать на земле. Он представлен в виде человека. И всегда на всех изображениях Птах иначе не представлялся. Несколько мумиообразный, в таком плаще и с соответствующими регалиями.
 
Шестое изображение. Это богиня-кошка, известная богиня Бастэт. Мы здесь видим черты и животного, и человека. Это один из наиболее частых компонентов в египетском изображении Бога. Она может быть просто кошка, она может быть женщина-кошка.
 
Следующее изображение. Бог Нефертум. Это тоже, казалось бы, человеческий облик, но у него удивительный головной убор. Это лотос. Лотос – цветок возрождения. И по египетским представлениям, тот самый цветок, на котором появился человек, родился человек, родился Бог. И который произрастал на первобытном холме. Таким образом, мы видим даже из этих нескольких изображений, как египтяне сумели все свои идеи, представления о мироздании, о том, что происходит на земле (а земля – это подобие космоса, это, собственно говоря, модель космоса, того, что происходит там, за пределами человеческого сознания), как они сумели это выразить и представить.
 
И понятно, что для них не существовало ничего, что не было бы сотворено рукой, волей Бога. И если мы это будем воспринимать именно так, и постараемся это понять и почувствовать, то для нас большое количество египетских богов, как мне кажется, перестанет быть показателем политеизма. Мы просто поймем, что это есть творение Бога. Всё, что есть кругом: природа, животные. Меня поражает, например, изображение священных деревьев, человеческой грудью вскармливающих фараона. Все священно. Камни священны, они живые. Деревья, растения. Люди, животные. Они все соединены и представляют собой нечто единое. Мне кажется, если себе это представить и понять, то это перестанет казаться удивительным…
 
А.Г. – В качестве иллюстрации я могу представить себе человека, совершенно незнакомого с православием, который впервые заходит в православный храм и видит иконостас. Вряд ли он сочтет православных монотеистами, если он будет отталкиваться только от изображений.
 
А.З. – Этот образ часто приходит мне на ум. Ведь даже многие простые русские благочестивые люди, я часто сам слышал это, говорят: вот Владимирская, она – добрая, а Казанская, она – строгая. Не понимая, что, конечно, речь идет об одной Божьей Матери, а Казанская и Владимирская суть просто два различных иконографических типа. Но это – одна из причин, почему у нас ученые очень часто затрудняются называть египетскую религию монотеистической. Действительно, как прекрасно сейчас рассказала Нора, мы здесь видим и образ человека, и видим образ быка, образ коровы. Видим какие-то странные изображения, которые шокировали еще греков и римлян, – голова сокола на человеческом теле, или голова лягушки на теле женщины и т.д. Все что угодно.
 
Однако это для египтян были не изображения того, что они видели. И вообще, нам надо четко и ясно представить, что религия не изображает того, что человек видит, потому что объект религии – это невидимое, это незримое. Мы уже здесь говорили о Владимире Соловьеве, помните его прекрасные слова: “Милый друг, иль ты не знаешь, что все видимое нами – только образ, только сени от незримого очами”. Так вот египтяне пытались изобразить неизобразимое, незримое, невидимое, зрительного образа которого нет. Нет, естественно, женщин с головами лягушек. Но это определенный символ, и его несхожесть с чем-либо земным подчеркивает только принципиальную неизобразимость, инаковость. А различие образов, которое тоже, безусловно, было, подчеркивает разные функции, разные аспекты божественной сущности.
 
Каждому человеку, который хоть как-то касался Египта, известно, что египтяне очень любили изображать жука скарабея. Каждый, кто возвращался из любой поездки в Египет, всегда привозил с собой этого жучка, сделанного современными египетскими мастерами. Однако же для египтолога и для древнего египтянина это был определенный знак Бога Творца как сотворяющего, как выводящего мир из небытия к бытию. Его именовали Хепри, от глагола “хэпр” – “появляющийся”, “становящийся”. Поэтому скарабей. Так же, как жучок скарабей выкатывает навозный шарик, в котором он потом отложит свои яйца, и Бог Творец “выкатывает” мир и созданный Богом мир оживает. Нора прекрасно сказала, что египтянин любил космос и большой и малый. И в каждой мелочи видел ту же иерофанию – проявление божественного. Поэтому египтянин и заимствовал образ жука скарабея, чтобы сказать о творении мира, о появлении солнца, о восходе утреннего солнца. А солнце само по себе – образ Бога. У нас очень часто в учебниках неправильно говорят, что египтяне считали солнце Богом. Конечно же, нет. Солнце было иконой Бога, натуральной, естественной иконой, не написанной красками. Это был образ Бога, дающего жизнь, дающего тепло, дающего всему сущему существование. Отсюда образ солнца. И это египтяне очень часто подчеркивали и говорили совершенно ясно.
 
Или, например, еще один образ творения мира, когда говориться о Творце, в данном случае – это Атум. Тэм, по-египетски, – “полнота”, то есть это “Тот, Кто творит всё”, “Тот, Кто есть всё”, “Тот, Кто есть целостность”. Он изображается в Текстах Пирамид, в древнейших текстах, маленькой болотной птичкой, птичкой Бэну, которая садится на кочку. Опять же совершенно реальный образ. Спадает разлив Нила, уходит вода, появляются первые кочки. На них садятся первые болотные птички, типа трясогузок. Никакого величия. Но это только образ. Разумеется, египтяне никогда не считали Бога Творца птичкой-трясогузкой. Но это был удобный образ, чтобы показать, как из стихии небытия, стихии вод возникает бытие, годное для тварной жизни. Кстати, из-за этой птички-трясогузки потом через греческие обобщения возникла птица Феникс, которая, как известно, прилетает из Египта.
 
Так что первое – это образы. Образов много, но это различные аспекты, различные, если угодно, богословские умствования, которые появляются в тех или иных изобразительных формах. Богословы греческие, что привычнее христианскому читателю, создавали логистические, словесные формы. А египтяне, очень древняя культура, тысячью корней связанная с дописьменной традицией, когда вообще не писали, а только рисовали, они любили изобразительность.
 
Любой человек, который бывал в Египте, знает, что египтяне очень любят изображение глаза. Глаза с крыльями. Глаз так, глаз сяк. А на самом деле, в конечном счете, это всегда глаз, который творит мир и спасает умершего Осириса. А творение по-египетски это “ири”, то есть от глагола “видеть”. Создавать – это видеть. Опять же, это образ древнего, еще живописного, а не рукописного бытия человечества. А потому различные богословские формы воплощались в художественных образах, а не в словесных формах. Когда мы читаем, скажем, какой-нибудь акафист Богородицы, если продолжать ваш образ посещения храма, то мы там встречаем образы: Гора сырная, или Высота неусеченная. Представьте себе, что все это нарисуют. Скажут, да помилуйте, сколько было каких-то разных странных божеств. А на самом деле это все лишь эпитеты Божией Матери. Вот то же самое и в Египте.
 
Э.К. – Хотелось бы тоже продолжить тему Хэпри, которую Андрей очень хорошо сейчас начал. Есть замечательный текст: “Я – Хэпри утром, Ра днем и Атум вечером”, который блестяще иллюстрирует идею того, что одно и то же явление может иметь очень много имен. Кстати, уже в греческих текстах Исида многократно названа имеющей множество имен. Идея восходит своими корнями к Египту. И становится совершенно ясно, что это некое единое начало, которое создает самые разные образы, которые могут по-разному называться: Восходящее Солнце, Солнце среди дня, Заходящее Солнце. Это все имена богов, которые просто воплощают это явление или идею.
 
А.З. – Разные имена одного Бога – даже можно сказать.
 
Э.К. – Одного, собственно говоря. Правильно Андрей сказал про Солнце, что нельзя говорить, что Солнца – это Бог, такое понимание, действительно, совершенно неправильно, его надо исключить.
 
А.Г. – Как в иудейском монотеизме имена Яхве, или имена Пророка в исламе.
 
А.З. – “99 прекрасных имен Аллаха” в исламе. Это же не 99 богов, не дай Бог….
 
Э.К. – Мы сейчас уйдем от темы государства, но понятие “государственное Божество”, которое почиталось бы во всей стране, возникает совсем не сразу в Египте. И очень долго эта страна существует на так называемых городских богах. И это порой бывает аргументом: “А вот как же так, вот городской Бог, а вы тут говорите о монотеизме?” Кстати, на довольно серьезных конференциях мне приходилось выслушивать от своих оппонентов аргументы в этом плане. Но если мы почитаем тексты, то становится совершенно ясно, что это такое для египтянина. Впрочем, как мы уже говорили, сейчас происходит то же самое.
 
А.З. – По сути говоря, если мы посмотрим на всю совокупность тех лиц, если угодно, или тех сущностей, которые египтяне объединяли словом “бог”… А я напомню, что по-египетски “бог” – это “нечер”… Нечер – это понятие, которое по мнению многих ученых (не всех, но многих, Фон Биссинг, например, так считал) восходит к понятию “чистый”. Когда люди называют Бога каким-то именем, скажем, как у нас на русском языке словом “Бог”, или как в семитическом мире – Аллах, Эль, то всегда вкладывают в него то понятие, которое является самым главным для людей этой культуры в Высшем Существе. Я напомню, что наше слово “Бог”, в конечном счете, восходит к санскритскому глаголу “бхаяти” – “давать”, отсюда слово “богатый”, “одаренный” – эти слова не имеют никакого отношения к слову Бог, но имеют отношение к тому же корню. Для человека индоевропейской культуры самым важным в понятии Бога было, видимо, то, что Бог – это податель. Податель благ, податель мира, создатель и творец. Слово “Аллах” восходит к категории “первый”, “первый из всех”, “первейший”. Египтяне видели, и, кстати, многие другие народы, в Боге иное. Он – чистый. Любой человек не чист. Любой человек грешен, а Бог чист. И все категории существ, которые чисты, которые не имеют греха, они именовали словом “нечер”. И в первую очередь это, конечно, Бог Творец. Безусловно, Он – Нечер.
 
Я не буду здесь говорить подробно, может быть, потом Нора скажет несколько слов о том, что Бог Творец тоже ведь непростое понятие в Египте. У нас, скажем, божественное соединено с образом одной сущности и трех лиц. Египтяне любили говорить о девяти лицах, девятирице. И также подчеркивали, что это одна сущность. Другая категориальная система, но по сути очень близкая.
 
Кроме Бога Творца, пусть и во многих лицах, но в одной сущности, египтяне словом “нечер” обозначали многочисленных духов. Здесь как раз может быть и Бог города, но может быть и нет. О Боге города можно сказать двояко. Он и дух-покровитель города, и образ Бога Творца в этом конкретном городе. Есть масса духов. Например, в Текстах Саркофагов прямо говориться о том, что “я – нечер – добрый дух, созданный Творцом” и – помните, как в тексте, который я читал – “из глаз моих произошли люди, а потом моим вошли в жизнь боги”. То есть это – духи, которые должны исполнять волю Бога Творца, они символизируются потом Божества, трудом. Продукт труда – пот.
 
Третья категория – это умершие. Те люди, которые умерли и достигли воскресения и соединения с Богом (египетское слово “нечери” – обожение), стали из людей богами, это прямо говорится в египетских текстах, они тоже именуются “нечер”.
 
Четвертая категория – это царь, это человек, который здесь, на земле, выполняет функции Бога ритуала, то есть он как бы живая статуя Бога. И соответственно, он обязательно нечер, он – Бог. А не то что египетский царь выдумал, что он Бог, чтобы все ему повиновались. Потому-то и возникло царство, что людям понадобилось такое живое, символическое изображение Бога, подобное им самим по естеству.
 
И, наконец, это те, кто так или иначе связаны с миром священным. Например, жрецы после очищений, когда они священнодействуют в храме, пройдя очищение, они тоже нечер. Целая система категорий.
 
А.Г. – Это ближе всего на русский язык, наверное, можно перевести как “святость”.
 
А.З. – Безусловно. Безусловно. Но обратите внимание. Опять же, поскольку у нас постоянные переклички идут с Писанием и с христианской традицией, вспомните знаменитые слова псалма: “Я сказал: вы боги и сыны вышнего вси”. И сам Христос в Евангелии объясняет, что это такое. Если те, к кому обращено слово Божье, именуются богами и не может нарушиться Писание, и т.д. То есть даже те, к кому говорит Бог, они божественны в силу того, что к ним обращено Его слово. Или, например, апостол Павел говорит: “Один есть Бог, хотя много так называемых богов и на небе, и на земле. Но мы почитаем одного Бога, сотворившего небо и землю”. То есть, вот разница – есть много так называемых богов, духов, но мы почитаем Бога-Творца.
 
А.Г. – Но в Книге Бытия и сам Господь говорит, что нельзя давать вкушать от древа, иначе будут как мы, говорит он, обращаясь к неким сущностям.
 
А.З. – Да, “будет Адам как один из нас, знающих добро и зло”. То есть один из нас, из мира Божьего, познал добро и зло. Это очень глубокое место, но если мы станем его разбирать, то уйдем в такие гностические вещи, что лучше оставим до следующего раза.
 
Э.К. – … Хотелось бы сейчас в рамках нашего разговора немного остановиться и на представлении египтян о загробной жизни. Поскольку мы немножко поговорили о том, как они жили на земле, как они представляли себе все это – вот именно “представляли”, Андрей очень правильно употребил это слово, они это не видели, но воображали, это было именно так. Но ведь главное для египтянина – это не жизнь на земле, а жизнь вечная. И вот как они мыслили себе эту вечную жизнь?
 
Наверное, все мы знаем и много читали о том, как они долго к ней готовились, как они изготавливали мумии. Но поразительно в египетской религии то, что они сумели записать, как они себе представляют, что должно происходить в потустороннем мире. И они дали миру первый изобразительный ряд загробного суда. И он чрезвычайно интересен… Посмотрим, пожалуй, самое интересное, что дает нам египетская религия в плане описания заупокойного мира и состояния человека и его души.
 
В данном случае, это заключительный почти уже акт происходящего – это бог Анубис, шакалоголовый, таким он останется практически до наших дней в образе Святого Варфоломея. Он вводит умершего в зал правосудия, здесь определяется его судьба. Видите на экране весы и Бога Тота с головой ибиса, который всё аккуратно и точно подсчитывает. Пожалуй, лучше эту сцену объяснить на изображении 15-м, очень похожем на предыдущее, это просто разные папирусы и поэтому разные расположения фигур. Интересно то, что взвешивается человеческое сердце – оно является вместилищем добрых и злых дел. Кстати, очень интересен текст, небольшая фраза, которая сохранилась в Священном писании: “Господь взвешивает души, Господь взвешивает сердца”. Представляется, что это и есть наследие Египта. Взвешивается действительно человеческое сердце, и на другой стороне весов лежит гиря, эта гиря представляет собой перо. Это перо маат. Маат – краеугольный камень вообще всего египетского мировоззрения, представлений о том, что хорошо и что плохо. Они абсолютно неадекватны, возможно, нашим представлениям, потому что убить врага считается делом, например, благим. Почему? Потому что враг – это воплощение хаоса. А в мире должен быть порядок.
 
Так вот этот символ богини Маат является высшим судьей. И по тому, какая чаша весов перевесит, будет определена судьба. Это чрезвычайно интересно. Если сердце полно злых дел, и это определяется на страшном суде, в одну секунду – вы видите, с правой стороны сидит жуткое чудовище – ему будет брошена душа на съедение, и это означает полное уничтожение. То есть никакой надежды на…
 
А.Г. – Абсолютная элиминация…
 
А.З. – Насчет полной элиминации, это утверждать сложно…
 
Э.К. – Нет, поглощение – это означает невозможность воскреснуть. А в противном случае, если все-таки человек признан праведным, оправданным, то его ждут райские поля. Кстати, египетская культура дает нам изобразительный ряд и рая… это гробница из Дейр эль Медины. Мы здесь видим, как человек попадает в райские кущи – в полном смысле этого слова. Здесь замечательные растения, плоды. И с легкостью в белых одеждах собирается урожай.
 
А.Г. – Но человек всё равно трудится.
 
Э.К. – Трудится, но он с легкостью всё это совершает – в удовольствие. Это труд в удовольствие. Это совсем не тот труд, который показан в египетских гробницах, где действительно полностью воспроизведены сельскохозяйственные сцены. Нет, здесь именно райские поля.
 
Но вернемся опять к иллюстрации 14. Все-таки, что здесь происходит? Мы видим наверху большое количество фигур. Вот их-то, мне кажется, и можно было бы назвать словом “гении” или духи. На самом деле это судьи. В потустороннем мире – это 42 судьи, перед которыми умерший должен держать ответ, а точнее, его сердце должно свидетельствовать “за” или “против”. Отсюда такие тексты, как тексты на скарабеях сердца, когда человек просит сердце не свидетельствовать против него, не клеветать, потому что от этого зависит его судьба.
 
И еще одна чрезвычайно интересная и уникальная вещь, это так называемая отрицательная исповедь. То есть человек исповедуется не в том, что он сделал плохого, а что он не делал из плохого. И исповедуется перед каждым из судей, которых должно быть 42. И каждый из них ведает тем или иным грехом.
 
А.Г. – То есть 42 греха.
 
Э.К. – 42 греха, которые произносятся в отрицательном смысле.
 
А.З. – То есть персональное обращение, “о такой-то и такой-то, я не убивал”. “О другой, я не воровал”. И так далее.
 
Э.К. – Я не прелюбодействовал, я не отнимал воды у жаждущего. Вот такие вещи он должен произнести. Судьи изображены примерно в одинаковых – как бы сложенных – позах, они в значительной степени безлики, хотя по каким-то коронам можно их определить. Они, собственно говоря, и решают, что будет происходить с душой умершего человека.
 
И девятое изображение, пожалуйста. Это царь потустороннего мира, это высший судья, это Бог Осирис, это, собственно, кульминация всего заупокойного культа. За ним, в конечном счете, последнее слово. Ему предоставляют все сведения, собственно, если употребить современное слово, даже “протокол” этого обсуждения, и он тогда решает судьбу.
 
Но судьба самого Осириса, конечно, фантастична. Он жил на земле… Здесь настолько много от биографии Спасителя, что порой даже страшно это и произносить, но это действительно так. В конечном счете, он удаляется, и больше никогда не возвращается на землю, он переселяется в мир иной. Вот почему он очень часто изображен в белой одежде, как мумия, то есть как тот, который ожидает своего часа, чтобы воскреснуть. С Осирисом это произошло, но он продолжает носить одежду мумии, и так он и изображен. Его сопровождают верные сестры и жены, Исида и Нефтида, одна из них здесь с ним. Они всегда с ним так и остаются. Хотя это не мешает им спускаться на землю, общаться с людьми и помогать людям. Это явный, конечно, прообраз Богоматери. Но это, я думаю, отдельный сюжет, о котором мы могли бы тоже говорить с большой, правда, осторожностью, но довольно много.
 
А.З. – Да, конечно, ты права, но здесь параллели напрашиваются сами собой, и если мы вспомним “Деяния апостолов”, там есть такой момент, когда архидиакона Стефана приводят в синедрион, и синедрион осуждает его на смерть, и он произносит большую речь, рассказывая обо всей истории еврейского народа. В частности, Стефан говорит и о Моисее. И говорит, что “научен был Моисей всей премудрости египетской и был силен в словах и делах”. Так вот, разумеется, эта премудрость, это, конечно же, не премудрость строить пирамиды или лечить, не знаю, какие-нибудь инфекции. А это, конечно же, духовная премудрость, потому что Моисей был пророком, Моисей был учителем духовным, а отнюдь не практическим инженером или каким-то другим работником. Поэтому между Египтом и христианством, безусловно, масса нитей, и это знают египтологи, это знают исследователи текстов. Другое дело, что надо всегда очень аккуратно, конечно, проводить сравнения, иначе мы кое-что можем спутать.
 
Но остается ещё один, очень важный факт, что египтяне были первым народом, который полностью принял христианство. Причем именно египтяне, не греки, живущие в Египте в Птолемаиде и Александрии, а именно “хора”, то есть сами коренные египтяне, будущие копты. Во втором веке Египет был христианизирован, и Евсевий Кесарийский говорит о том, что первый народ, который принял благую весть, как народ, целиком, это были как раз египтяне. Разумеется, они приняли это не просто так, они услышали в благой вести что-то такое, чего они давно ждали, во что они давно верили, и христианство было для них осуществлением ожидаемого.
 
Что касается страшного суда, этой сцены суда, ты совершенно права, Нора, это – один из самых великих даров, которые Египет дал человечеству, хотя вроде бы это страшный дар. Так, например, считал английский ученый, очень видный египтолог, религиевед, компаративист, С.Брэндон, который ещё в 60-е годы написал, что ничто так не значимо в религии Египта для современной культуры человечества, как страшный суд.
 
Но ведь египтяне, и это надо подчеркнуть, они не выдумали это, они пришли уже в историю с этой идеей. Когда мы смотрим на религию Египта, на их монотеизм, на их верования загробного цикла, мы должны понимать, учитывая вообще консерватизм религиозной мысли, а тем более мысли, связанной с заупокойным ритуалом, что это то, во что верили люди за многие тысячи лет до первых письменных памятников, и далеко не только в Египте. Но Египет осмелился об этом сказать. Почему? Мы до конца не знаем, в любом случае это особая большая тема.
 
Что же касается самого этого Страшного Суда, то здесь надо помнить, что, по сути говоря, человека никто не судит. Он приходит в эту палату Маат, палату истины… Не будем забывать, что суд земной в Египте назывался “Пер Маат” – “Дом Маат” – “дом суда”. И не будем забывать, что Маат – это любимая дочь Бога Творца. Маат и Тефнут – это разные эпитеты одного и того же. Тефнут, это – “выплюнутая”, это первое из божественных проявлений Творца. То, что даже не сотворено, как творятся дети у мужчины и женщины, а то, что выплюнуто, извергнуто Творцом, то есть это – Его суть, но пребывающая вне Его.
 
Так вот эта великая Маат, она есть лишь мерило праведности. Человек приходит после смерти на этот суд. Что такое его сердце? Вспомним опять же Евангелие. Из внутрь, из сердца человека исходят и благие, и злые мысли. Сердце – это то, где совесть судит человека, это вместилище всего его доброго и злого, с точки зрения практически любой религиозной системы. И это сердце взвешивается, оно должно быть уравновешено Маат, должно быть уравновешено правдой. Если да – ты праведник, ты исполнил ту волю, которую в тебя заложили, которую о тебе имел Бог, и ты воссоединяешься с Ним.
 
Потому что в египетских древнейших текстах, Текстах Пирамид есть очень важная идея: человек, любой человек создан до творения мира. Это кажется очень странным. Мы все привыкли, что мы родились там 50 лет назад от папы и мамы. А египтяне утверждают: такой-то – Пэпи – был создан до того, как воздвиглись горы, до того, как простерлось небо, до того, как сама смерть вошла в мир, до того, как в бытие вошли боги. Человек существовал до всего этого, он был в предвечном божественном каком-то предсуществовании, которое египтяне обозначали словом “Нун”. Он был в нём, он вышел из него. То есть он как бы – проявление Бога, он не сам по себе. Нельзя сказать, что я одно, а Бог – другое. Величайшая истина была в том, что человек – это божественное проявление с индивидуальной свободной волей, но с определенной, как у нас сейчас любят говорить, программой, которую заложил в него Бог, как в свою энергию, как в свою силу. Но человек может её выполнить, может не выполнить. Выполнил – ты восходишь к Осирису, побеждаешь смерть, возвращаешься в полноту, в конечном счете, Нуна, в ту же полноту божественного сверхбытия, образом которого являются поля Иалу, рай. Потому что прекрасное человеку ведь трудно изобразить иначе, как земными образами. Опять же, вспомним Священное Писание: “Не восходило на ум человеку, что уготовал Господь для любящих Его”. Как это изобразить?
 
Если же человек не выдержал испытания… Ты сказала, что Амамат, это – исчезновение. Многие грешники очень бы хотели просто исчезнуть. Но я боюсь, что Амамат, это тоже один из прообразов христианских образов. Вспомним западную стену любого католического собора. Это огромная пасть ада, куда входят грешники. Они не исчезают. Но они обретают вечную жизнь, полную трагедии и муки вне Бога. Вот что-то подобное обретают грешники, я так думаю, и судя по, скажем, “Книге врат”, также думали египтяне. Так что Египет в этом смысле является для нас картинкой того, как верили задолго до наших дней, и прообразом того, что открыло потом христианство и реализовало здесь на земле…
 
Что ж, если даже народ, который считался “классическим” политеистом нес на самом деле в себе столько монотеизма, если его верования были столь схожи с христианством, то не значит ли это, что Бог открылся и им? Хотя бы частично? Или они помнят о том времени, когда они находилсиь в непосредственном Богообщении? И не значит ли это, что и другие народы несут в себе эту генетическую память и не обнаружим ли мы и у них рано или поздно остатки этого истинного начального монотеизма? Ведь и отцы церкви и многие мыслители утверждали, что у человека есть какое-то врожденное чувство Бога, чувство не одиночества в мире, чувство сыновства и чувство Отца. Так может быть о нем можно говорить совсем не умозрительно, а вполне обоснованно с точки зрения исторической науки?
 
Далее мне хотелось бы кратко коснуться менее значимых с первого взгляда утверждениях, важных для меня тем, что это были также опорные точки моего прежнего атеизма и удивительно что эти, вобщем-то частные моменты, оказали сильное воздействие уже после того, как основной процесс “демонтажа” атеистического взгляда был начат. Причем “выбиты” были подпорки достаточно резко и от этого эффект был сильнее.
 
Однажды я листал старый “Краткий научно-атеистический словарь” 1964 г. издания и меня заинтересовали ссылки на атеистическую литературу, данные в конце большинства статей. Я взял указанных авторов (большинство из них работало в Институте философии АН СССР) и достаточно подробно просмотрел несколько книг. Для меня неприятным фактом оказалось утверждение о том, что никаких Евангелий наука ранее второй четверти 2-го в.н.э. не находит, нет на них ссылок и у самых ранних христианских авторов, а поэтому, делают вывод авторы книжек, и это четвертое утверждение, никаких реальных событий, соответствующих евангельскому рассказу о жизни и смерти Христа, не было, это просто миф, который сформировался к началу второй четверти 2-го века в противоборстве и идейной борьбе разных христианских общин и который отражает компромисс между наследием иудаизма, от которого христианство откололось, и влиянием эллинистического мира с его философией и некоторыми азиатскими культами воскресающего и умирающего бога (Аттиса, Адониса и т.д.).
 
Однако, по роду занятий своих я однажды работал с трехтомной “Историей Древнего Мира”, вышедшей под ред.И.М.Дьяконова в 1983 и 1989 гг. Не знаю содержало ли издание 1983-го г. те данные о раннем христианстве, которые я увидел в издании 1989-го г., но вот что там было написано русскими буквами на белой бумаге:
 
“Важная источниковедческая проблема – выяснение относительной и абсолютной хронологии евангельских текстов, а также их зависимости или независимости друг от друга… Предполагается, что “Евангелие от Марка” и Q (Quelle – источник) возникли до падения Иерусалима в 70-м г., “Евангелия” от Матфея и Луки – между 70-90 гг., “Евангелие от Иоанна” – между 90 и 120 гг.”
 
Так значит Евангелия были созданы все таки в 1-м веке нашей эры! Так значит они не являются плодом мифотворчества времен, отстоявших от земной жизни Иисуса, практически на сто лет! Но если это так, то между временем создания Нового Завета и годами проповеди Спасителя прошло, даже по меркам советской науки, всего пятьдесят-шестьдесят лет. А это значит, во-первых, что могли быть еще живы те, кто видели Его живым, а, во-вторых, устная передача рассказа о событиях, связанных с жизнью Иисуса Христа, длилась не век, а в половину меньше, значит и ошибок и путаницы было меньше. Ведь чем дольше длится передача информации при отсутствии источника, постоянно порождающего эту информацию (самого Спасителя и тех, кто Его видел и был с Ним), тем больше должно быть ошибок, особенно при отсутствии записей.
 
И где гарантия, что когда-то не найдут записи Евангельского рассказа или записи ссылки на него относящиеся, скажем, к 50-му или 40-му г.? Что тогда скажет правоверный атеист? Такой вобщем-то мелочи достаточно, чтобы поколебать уверенность в мифичности Иисуса.
 
И последнее, пятое утверждение, опять же найденное мной в советской атеистической литературе. Вот как оно звучит в устах Я.А.Ленцмана:
 
“Древнейшие известные нам христианские общины засвидетельствованы во второй половине I в. на западном побережье Малой Азии. Церковное предание об иерусалимской общине не подтверждается никакими источниками, кроме “Деяний апостолов”, и явно недостоверно”
 
Так что же, никакой иерусалимской общины вообще не было? Но вот, что я нашел на сайте http://www.imgazeta.org, посвященном защите христианами евреев от обвинений в якобы присущей им порочности, дающим основу для антисемитизма и гонений, адрес которого дал мне отец Евгений:
 
Ранди ФЕЛТОН
 
Евангелие от Иоанна – история или теология?
 
Археология как средство к пониманию Библии была исключена некоторыми выдающимися богословами прошлого. Многие настаивали, что совсем не важно подтверждать историческую правдивость биографии Иисуса и его учения, что большая часть, если не все события описанные в Евангелии, является мифом, и что события, описанные евангелистами, были выдуманы с целью обоснования и поддержания возникших у них идей о Христе, христианстве. В частности, немецкие теологи настаивали, что самое главное – это вера Церкви, которая остаётся истинной несмотря на то, что многие места и события, описанные в Евангелиях и писаниях апостолов, могут быть выдуманными. Уэллхаузен, например, стремился “демифологизировать” Новый Завет. Бультман зашёл так далеко, что даже предложил считать учение Иисуса – всего лишь предположением, а вовсе не частью богословия Нового Завета. Некоторые настаивали даже на том, что единственное изречение Иисуса, которое является исторически истинным, это его слова «Кесарю Кесарево». Если это действительно так, то археология не может повлиять на христианскую веру, так как в этом случае доказательство исторической истинности Нового Завета теряет смысл…
 
За последние годы археологами было сделано множество замечательных открытий на Израильской земле, и, к счастью, многие из этих открытий послужили историческим подтверждением постулатов Нового Завета, которые расценивались многими поколениями учёных как мифические в худшем случае или теологически адаптированные в лучшем.
 
Одно из самых главных открытий касается Евангелия от Иоанна. Многие описания деятельности Иисуса в Иерусалиме считались выдумками, включёнными Иоанном в текст с целью поддержания собственной теологии. Существовало даже мнение, что евангелие от Иоанна не могло быть написано самим Иоанном, поскольку в тексте якобы есть неверные описания Иерусалима – города, с которым Иоанн был очевидно хорошо знаком. Можно отметить, в частности, описание, приведённое автором в Иоан. 5:1-9: “Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот купальня, называемая по-еврейски Вифезда, при которой было пять крытых ходов”. В продолжении этого повествования Иисус излечивает больного-паралитика, который ждал, чтобы кто-то опустил его в купальню, когда ангел Господень возмутит воду. Некоторые утверждают, что Иоанн просто выдумал эту историю для того, чтобы подчеркнуть, что сила Иисуса к излечению превосходит силу Торы. (пять ходов поверх пяти книг Моисея). Эти люди считают, что в Иерусалиме у Овечьих ворот никакой купальни вообще не было.
 
В книге «Иисус – часть иудаизма» Джеймс Чарльзуорф приводит археологические сведения, подтверждающие правдивость этого и других описаний в Евангелии от Иоанна. Он отмечает, что раскопки на месте, описанном Иоанном, привели к обнаружению ходов, исходящих из древнего резервуара с портиками по сторонам и двойными купальнями. Далее автор пишет, что в одном из свитков (содержащих библейский текст) найденных в районе Кумрана, говорится о купальне в Иерусалиме, называвшейся «Виф Ешдафаим» (или, по-русски, Вифезда).
 
Ещё один пример предполагаемой неверности в тексте – это описание очищения Храма Иисусом в Иоан. 2:14, где автор упоминает овец и волов – крупных животных, которых, по мнению некоторых критиков, не могло быть в окрестности Храма. Однако недавно археологи раскопали проход, соединяющий Соломоновы конюшни, в которых держали крупный скот, с той частью Южной стены Храма, где находятся ворота Хульды. Вполне вероятно, что Иисус сделал бич из верёвок, принесённых из конюшен, и выгнал из Храма меновщиков вместе с их овцами и волами, как об этом и писал Иоанн. Как заметил Чарльзуорф, это “недоразумение” вполне вероятно произошло на нижнем этаже трехэтажного Царского портика “на мясном базаре Ирода, в Хануфе”.
 
Следовательно, расценивать евангелие от Иоанна как исторически неверное – это серьёзная ошибка. Также ошибочна тенденция к аллегоризации слов Иоанна с целью представить Иисуса как «освободителя» иудеев от Торы. Повествование евангелиста Иоанна следует принимать как исторически правдивое описание хорошо ему известных мест и событий. И снова археология послужила подтверждением правдивости Священного Писания и ошибочности человеческих догадок. [все выделено мной – М.Ф.]
 
Оказывается, Иоанн все таки знал, о чем писал и знал очень хорошо, вплоть до таких подробностей, как устройство общественной бани в Иерусалиме. Оказывается евангелистам все таки можно доверять! Так может быть и иерусалимская община однажды будет “раскопана”? Чего же тогда будет стоить атеистическая литература?
 
А в целом для того, кто ищет именно научных и логических доказательств бытия Божия, я хотел бы сказать так: подумайте, ведь может быть шесть дней творения – это не шесть календарных дней с понедельника до воскресенья, быть может это шесть веков, шесть миллионов лет, шесть эпох, или наоборот, шесть долей секунды после Большого Взрыва, в течение которых родилась материя, вещество нашей Вселенной! А может быть шесть дней творения еще не завершены? Ведь законы природы, определяющие превращение элементарных частиц, передачу информации молекулой ДНК, движение планет, звезд и галактик настолько точно “подогнаны” друг к другу, что человек просто не мог не возникнуть в этой гармонии! Разве мертвая материя, которая не верует во Христа, могла бы сама создать такую связку, “гармонию” законов, чтобы в отдельной точке галактики у одной из не самых заметных ее звезд появилась небольшая по размерам планета, в океанах которой затеплилась жизнь? Но разве молекулы ДНК или РНК или белка сами по себе живы? Разве хочет молекула ДНК действовать так, чтобы тот, в ком она находится имел возможность дышать, видеть, осязать, любить, ненавидеть, отчаиваться и утешаться? Да ведь молекула ДНК – это всего лишь небольшая мертвая система из четырех аминокислот, как же она служит живой жизни? По законам природы, управляющим превращением химических веществ, скажете вы. Как же из мертвой химии получается живой дух, спрошу Вас я? А если законы именно таковы, что ведут к живой жизни, спросите вы? А что, если мертвые законы природы ведут к жизни потому, что Тот, Кто создал Вселенную именно так и задумал, чтобы Его Слово, то есть закон, вело к появлению и поддержанию жизни, спрошу снова я? А что если закон природы – это и есть живое слово Творца этих законов? Так может быть мы и живы только Словом Божьим? Так может быть Слово до сих пор звучит и звучать будет доколе не прейдет век? А мы только не может на него настроиться и услышать? Быть может значительно глубже надо понимать евангельские строчки: “не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих”?
 
Конечно, такого рода вопросы и контрдоводы не могут взрастить в человеке крепкую веру, но по крайней мере могут посеять сомнение в том, что наука только и делает, что “опровергает” библейские мифы и евангельский рассказ.
 
Однако, закончить эти краткие заметки хотелось бы вот на чем. Если человек уже чувствует потребность во встрече с Господом, то нельзя надеяться только на логические или только научные доказательства, так не стяжать истинную веру во Христа. Но есть другой путь и он-то и может привести к радости встречи с Богом и Богообщению, о нем написал Антоний, митрополит Сурожский в книге “Человек перед Богом”: человек может на своем личном опыте пережить осознание того, что Христос есть и Он есть Бог живой, так, чтобы сказать, что в пределах моего собственного опыта, независимо от физических, исторических или биологических доказательств, я знаю и могу подтвердить – Бог есть! Чтобы это открылось человеку как встреча с другом, родителями, наставником, о которой он может сказать, что она, встреча, состоялась в таком-то году и в таких-то обстоятельствах:
 
“…этот момент и является той гра¬нью, когда опыт превращается в веру, в уверенность. И человек может вполне справедливо продолжать жить и говорить: я это пе¬режил, и я знаю, что это есть. Это может быть религиозный опыт, страх, радость, горе; они отзвучали, отошли, но уверенность в том, что они существуют, в человеке уже не поколеблется.
 
Вот где мы можем уловить переход из опыта в веру; и о такой вере человек может говорить с абсолютной, пламенной уверенно¬стью, может говорить с убедительностью, потому что он говорит о том, что сам знает, чего он дознался до мозга костей, почти до разрыва сердечного”
 
Это, конечно, ни в коей мере не отрицает необходимости постижения и усвоения опыта других и прежде всего опыта, отраженного в Новом Завете, опыта отцов Церкви, опыта самой Церкви о присутствии Спасителя (о чем тут же говорит и Антоний), но речь идет о том, что искать истину надо не только и не столько в логике и науке, но прежде всего в молитве, в исповеди, в Причащении, в собственной душе. Нельзя сначала удостовериться в существовании Иисуса Христа, а потом уже уверовать. По вере и откроется Господь и это открытие будет истинным Откровением, истинным и окончательным доказательством.
 

Максим Франц
22.10.2003

Комментирование запрещено