Архидиакон Авраамий
1931 г. Июнь 16 (ст. ст.) Сегодняшним днем закрыли нашу Всехсвятскую Банно-Татьяновскую кладбищенскую приходскую церковь. Во вторник 16-го числа мы порану отслужили последнюю Божественную Литургию, а на другой день, в среду, к вечеру все было сделано: церковь уже стояла пустая и без крестов. Нас, причт церковный и священнослужителей свободно отпустили со своими вещами. И мы, надев сумочки, разошлись кто куда. Прожив в поле 9 лет, в последнее время втроем обслуживая сей считавшийся приход после ликвидации монастыря.
1935 г. Январь 17. Исторические заметки… В 1917 г. Октября 17 после тяжелой для всего земного шара войны 1914 г. мировой котел выварил очередные свои дела. Вспыхнула революция. Тогда матушка, Святая Русь, содрогнулась и пошла неописуемая катастрофа: сильные били и грабили слабейших, долго не понимали друг друга. Как при вавилонском столпотворении. В этот-то период умерла в мучительной агонии и наша святая обитель. Но прежде чем умереть приняла много горьких болезней и мук… Разные организации с оружием в руках по-своему расправлялись, расхищая… Различно, не единовременно… забрали церковные ценности, богатства, инвентарь, скот, коров, лошадей и все без остатка. Умерло от оружия 17 иноков, различно мученически пострадавши.
Когда уже ничего не оставалось для нас нашего, к средству существования, тогда и нам сказали: “Уходите! На все четыре стороны, кому куда угодно. Вот вам 3 дня сроку”. И мы, собрав незатейливые пожитки, надев сумки, пошли. Это было 1922 г. месяца июля 8 дня. Солнце светило и грело равнодушно, как оно действует сейчас – до и после, а мы скитаемся в рассеянии, где и как кто может, и очень мало уже нас осталось.
Июля 1 1942 г. …Состоялось в городском Троицком соборе г. Славянска заседание… монашествующих (находящихся в г. Славянске) под председательством благочинного прот. Константина Ружицкого… о восстановлении святой Святогорской обители. Восстановили пока как приход, и организовали из числа братии 4 человека для начала там богослужения… При сем был указан заочно заместителем настоятеля игумен Михаил.
Июля 4 1942 г. Переступив порог матери, святой обители, мы нашли ее в полном беспорядке: так как последнее время тревожно; наспех хозяйствовал и эвакуировался Дом Отдыха, а затем Красная Советская Армия и, наконец, немецкое пребывание военных частей, которые ушли лишь за день до нашего прихода. Мы изумились: так как все корпуса и храмы были открыты… царили мертвая тишина, повсюду разбросаны столы, стулья, койки и прочие военные принадлежности обеих сторон – снаряды и патроны; все валялось под ногами. Прежде всего мы посетили Божии храмы, которые сохранили лишь наружный свой вид (хотя и не вполне), в некоторых местах они были контужены снарядами Красной Армии. В каждом храме мы пели храмовый тропарь. Голоса наши дрожали, чувства радости и печали давили наше сознание, и мы с трудом, сквозь слезы, оканчивали Богу хвалебную песнь… Облюбовав храмы Божии, мы нашли более всего подходящим бывшую трапезную церковь. По прибытии вскоре иеромонахов Мелитона и Севастиана навели некий там порядок и на третий день служили обедницу… и начали неупустительно богослужение.
Сентябрь 12 1942 г. :…Все аллеи и дорожки позаросли бурьяном, да не каким-нибудь, а в рост человека… водится всякая нечистота, всюду мусор, разруха, пустота. В храмах и корпусах, где все раскрыто, сломано, разбито, днем и ночью хозяйствует злодейская рука. Жители близлежащих сел довершают разруху до конца, унося все: мебель, полы, двери, окна, все, что только можно поднять. Мы являемся только зрителями наглых действий преступников, и остановить все сие не в нашей силе.
Декабрь 19 1942 г. …Живем, везде неустройство, всюду пустошь, многое требует приспособления к существованию, а поэтому каждому из нас приходится работать за троих, а в особенности много время тратится на устройство нашего храма, ибо в нем нет ничего: ни икон, ни иконостаса, престола, жертвенника и прочего благопотребного для богослужения. Все это при помощи Божией мы сами своими силами, при старании особенно иеродиакона Дамиана и при посильной помощи прихожан мы почти как нашли возможным закончить… При всем этом не опуская еще ежедневного богослужения. И так тяжело, утомительно и неудобно. Проходя работы и спеша на все богослужения, а также случающиеся на стороне требы [чувствую], совсем теряется молитвенное настроение, с усталостью физической и моральной.
Янв. 19 1943 г. В сей святой день праздника Святого Крещения… после Божественной Литургии, которая закончилась в 11 ч. дня, обычным порядком вышли на реку Донец, где прекрасно был изготовлен вырубленный крест, ибо лед был очень толстый. Во время погружения креста гражданские власти в виде охранявших рот сделали из винтовок много кратких залпов – подобающий празднику салют. Таким образом, более 20 лет наветающаго зде Сатану и все его действия ныне попрали под нозе. Молящихся было довольно…
Март 17 1943 г. По прибытии сего числа нашей боевой Красной Армии немцы оставили свои позиции, т.е. монастырь, будучи вытеснены нашими бойцами, но недельки через три они снова оправились и вновь заняли старые позиции. Завязались сильные жестокие бои. Немцы сидели на опушке верха гор, а наши жестоко отбивались, находясь в самом монастыре, скрываясь в его крепких стенах. Таким образом, мы очутились между двух нестерпимых огней. Не было промежутков, чтобы не бухали разнокалиберные орудия, не трещали пулеметы с обеих сторон… В таком безвыходном положении мы пробыли более 2-х недель…
Наконец, в 12 ч. ночи к нам постучались трое вооруженных военных и повелительно сказали: “Сейчас же как стоите, уходите отсюда!”… утром дали нам 15 минут для сбора, что мы могли с собой взять? Что на себе, то и взяли, а остальное осталось там на разграбление – как наши пожитки, так и все церковное вместе… Мы взяли, что могли и немедленно под обстрелом стали переходить Донец. Переправы никакой не было, лед снарядами… по всему Донцу пробитый, вода уже выступила в берегах, и лед подняло, идти нельзя было. Нас толкали; некоторые братья посмелее, попробовали и выкупались, я, сообразив, что только благополучно можно пройти берега по доскам, наскоро их устроил, и благодаря этому я только не скупался. Таким образом мы очутились все на льду, под ногами была бездна пучины глубокаго Донца, а сверху рвались снаряды и свистели немецкие пули. Таким образом мы очутились между небом и водой, градом пуль и снарядов. Но милосердие Божие, не хотящее смерти грешника, пощадило нас от лютой и позорной смерти… Вскоре мы с трудом… можно сказать, благополучно пробрались в с. Банное. Таким образом, кончилось страдание и наша оседлость, началось странствование… Как только отодвинулся фронт, я первым делом навестил мать, святую обитель.
Что она представляет ныне собой, трудно описать, это надо видеть ее, израненную, бедную, опустошенную, видеть сгоревшие корпуса, груды кирпича, зияющие пробоины стен, храмов. Судьба играет на ней свою потеху. Бедная, и вид неузнаваем носит она на себе, кажется, само здание жалуется: “Посмотрите, терплю все, и не знаю, оправлюсь ли когда от этого недуга”. Такое безгласное заявление в настоящее время справедливо; только свыше что может быть, ибо аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии”.
После окончательного закрытия обители немногочисленная братия рассеялась по окрестным селениям. Отца Авраамия через время определили в г. Славянск к церкви Всех святых, а после того, как храм закрыли, он снова скитался, пока не был зачислен в штат Троицкого собора диаконом и псаломщиком. Жил в одиночестве, снимая квартиру, но имел многих духовных чад, по свидетельству которых являлся истинным рабом Божиим и подвижником благочестия. Скончался 26 апреля 1965 г.
